17 марта, 2015 г.
Фильм «Крым. Путь на Родину» кладезь полезной информации и о психологии российского лидера, и о том, как принимались решения, и о том, какую картину мира построил Кремль.
Фильм сочетает предельную откровенность, граничащую с самолюбованием, с изощренными интерпретациями (которые вполне справедливо можно было бы назвать и ложью). Но помимо этого фильм о Крыме как никакой другой отражает реальность, в которой существует Путин. И это та реальность, в которую он постепенно заводит Россию.В этой реальности Путина есть несколько моментов, которые фильм особенно подчеркивает.Первый. Абсолютное неуважение и даже пренебрежение по отношению к Виктору Януковичу, который представлен маленьким, беспомощным, нерешительным лидером, окруженным непрофессиональными и недальновидными фигурами, не способными без советов российских спецслужб выполнять свои обязанности. Он мечется как загнанный в угол нашкодивший котенок, а Кремль терпеливо ждет, когда же это жалкое животное осознает свою немощность и отдастся в лапы «спасителя». Если б не Россия, его б убили. Путин наслаждается слабостью своего коллеги. Игра в благородство, выпяченная почти неестественным образом, в итоге оборачивается самоупоением собственной возможностью поступать так, как Россия до сих пор не могла себе позволить. Януковичу рекомендовали из столицы не выезжать, говорил Путин о периоде в преддверии свержения украинского президента. А он поехал. Потом звонил снова и снова, «проконсультироваться», «переговорить», рассказывал Путин с еле заметной ухмылкой как кот, наблюдающий за слегка придушенной мышью. Из Донецка украинский лидер снова ослушался и поехал в Крым, где едва не попал в засаду (так и звучит между строк вот дурак!). Янукович выглядит совершенно растерянным, но при этом самонадеянным «президентом», каждый шаг которого контролировался из Москвы.
Подкрепить эксклюзивную роль России в «спасении» Януковича должно было утверждение, что украинского лидера готовились уничтожить. Никаких доказательств, кроме логики Сталина, Путин не привел. Действительно ли ему угрожала гибель? Тут нужно вспомнить растерзанного Муаммара Каддафи, смерть которого произвела на Путина огромное впечатление (он очень эмоционально говорил об этом). И даже если исходить из того, что Янукович живой был гораздо нужнее новой революционной власти (для того, чтобы устроить над ним показательный суд), Путину очень хочется верить, что без России его б растерзали. Это заблуждение абсолютно рационально: только оно оправдывает спецоперацию по «спасению» украинского лидера, явно не торопившегося спасаться в России. И дело вовсе не в благородстве, а в том, что между Киевом и Москвой шла жесточайшая борьба за то, кому достанется жертва революции (и носитель определенной информации).
Третий. Путин совершенно четко дает понять, что ради аннексии Крыма Россия была готова к любому развитию событий, включая и ядерное противостояние с Западом. Вот тут возникает серьезный вопрос: означает ли поддержка россиянами возвращения Крыма в состав России, что это следовало делать любой ценой, включая, хоть и небольшой, но риск настоящей ядерной войны? Социологам стоило бы сформулировать вопрос: поддержали бы вы возвращение Крыма, если бы вслед за этим началась третья мировая война с применением ядерного оружия? Ответ как минимум не был бы быстрым и однозначным. Несмотря на очень небольшой риск подобного развития событий, важно понимать, что российский президент был к нему готов. И если однажды уже сложилась ситуация, в которой был возможен ядерный сценарий, это значит, что такая ситуация вполне может повториться. Ядерное оружие это последний, но самый мощный аргумент России, который позволяет ставить себя на одну ступень с Соединённым Штанами и выше Европы. И при нарастающем давлении извне побряцать этим оружием кому-то в Кремле ну очень хочется.
Проблема для России тут в том, что ограничение своих амбиций территориальными границами, за пределами которых действует совсем иная логика, делает позицию Кремля, мягко говоря, крайне неубедительной. Весь мир, получается, делится на две зоны: та, на которую распространяются интересы национальной безопасности России, и та, которая в эту зону не входит. Так вот, взять хотя бы самое базовое понятие национальный суверенитет. На Украине он в понимании Путина размыт и неактуален. Зато когда Франция начинает войну в Ливии, то понятие национального суверенитета становится определяющим. Если Москва дает льготные кредиты (кто-то это называл коррупцией) лидеру соседней страны это нормально. Если США финансово поддерживают оппозицию это плохо. А теперь представим, что ситуация перевернулась и завтра в Киеве революция под флагами ДНР. Спецназ США спасает Порошенко, а Путин снимает фильм про возвращение народной власти в тут же ставшей братской Украине. Революция станет законной, ибо фашистская власть по определению нелегитимна, расскажет нам Андрей Кондрашов. Россия, напрямую вторгшись в Украину, поставила себя в положение, когда одновременно реализуются две противоположные концепции политики национальной безопасности. Свести эту политику к единому стандарту Россия не может, ибо для этого нужно обладать реальной союзнической, экономической и военной мощью, а не только ядерными арсеналами и не всегда вежливыми человечками.
Ну и пятый. Бросается в глаза глубочайшее почтение Путина к военной силе и спецслужбам. Способность контролировать, вмешиваться, менять ход истории все это Путина завораживает. Это магия геополитики. Невидимые силы, делающие свое дело тихо, незаметно. Любой почувствует себя Господом.
Вся эта история с украинской революцией и путинское видение произошедшего ввергает в ужас. Россия сначала, выкрутив Януковичу руки, заставила его отказаться от европейской ассоциации, а затем, когда слабого и непутевого лидера свергли, выдернула его из страны, дождавшись, когда у него не останется иного выбора. Путин совершенно четко обозначил своим фильмом зону «традиционных интересов России» это все постсоветское пространство, где приход антироссийских сил будет восприниматься как внешняя агрессия против самой России. Путину, впервые попробовавшему аннексию на вкус, будет непросто остановиться в пределах границ Российской Федерации.Полная физическая зависимость действующего президента страны от главы другого государства это мощный ресурс, который потом Кремль вполне рассчитывал использовать (и использовал, хотя не очень эффективно) в торге за постреволюционную Украину. Янукович, как только над ним нависла угроза, тут же превратился в козырную карту, которую Россия поспешила прибрать к рукам, чтобы сдать потом в подходящий момент.
Второй. Фильм можно трактовать как презентацию новых военно-разведывательных возможностей России как минимум на постсоветском пространстве. Интересно, осознают ли авторы фильма все его побочные эффекты: какое впечатление он произведет на других лидеров постсоветских государств, где сохраняются риски революционных сценариев. На них фильм окажет вполне угнетающее воздействие: Россия постоянно следит за каждым шагом и контролирует все, что происходит внутри, обладает всеми необходимыми ресурсами для вмешательства (не обязательно чисто военными), в общем, от России не укрыться. Это совершенно четкий сигнал лидерам этих стран: Путина лучше слушать внимательно и действовать четко в соответствии с его инструкциями. А то будет худо. Такие «США» регионального масштаба: контроль залог собственной безопасности.
«Ведомости» в своей редакционной статье посчитали, что выходом фильма Путин обозначил новый уровень самоизоляции. Но подобная интерпретация представляется спорной: это не самоизоляция. Это попытка доказать всему миру, что Россия имеет и право, и возможности защищать свои стратегические интересы за пределами своей территории и зона возможного вмешательства примерно очерчена. В определенном смысле это аналог концепции мирового лидерства США, но в отдельно взятом регионе на постсоветском пространстве. Россия стремится взять на вооружение доктрину единственной сверхдержавы, гаранта стабильности и порядка в зоне своих традиционных интересов. И если США делают ставку на демократизацию политических режимов как процесс ценностного сближения и инструментального расширения возможностей (что, по замыслу, должно вести к минимизации уровня угроз национальной безопасности Западу), то Россия на защиту прав русских, что, разумеется, сужает зону ее потенциального геополитического влияния. И фильм про Крым это не манифест новой самоизоляции, а пусть и немного наивная, но заявка на роль геополитического гегемона на постсоветском пространстве, обладающего необходимым инструментарием для активного вмешательства во внутренние дела соседей, если это касается национальных интересов России. Ведь за всем этим романтизмом «вежливых людей» скрывается демонстрация привилегии определять когда, как и каким способом Кремль может в одностороннем порядке принять решение о спецоперации на территории другого государства. В этой связи очень хочется узнать ответ Путина на вопрос, имела ли право Чечня отделиться в случае принятия «легитимным парламентом» соответствующего решения под охраной боевиков из «Аль-Каиды».
Четвертый. Фильм совершенно однозначно демонстрирует готовность Кремля в полной мере применять оружие в случае возникновения Майдана на территории России. «Я не мог подписать приказ о применении оружия», цитировал Путин Януковича. Не смог, страну «просл», читалось со слов Путина. «Последствия тяжелые от бездействия, это очевидно», тут же осуждает украинского лидера глава России. Можно не сомневаться: Путин поступил бы иначе.
Татьяна Становая
Огромная благодарность автору за данный материал.
Комментариев нет:
Отправить комментарий